Фотофестиваль Мангейм-Гейдельберг-Людвигсхафен. Может ли фотография сделать мир лучше?
Крупнейший фотофестиваль Германии в четвертый раз проходит на территории трех небольших городов земли Баден-Вюртемберг: Мангейм-Гейдельберг-Людвигсхафен. Кураторы фестиваля – Катерина Грегос/Katerina Gregos и Сольвей Овесен/Solvej Ovesen, несмотря на молодость, дамы весьма опытные в организации подобного рода мероприятий (первая является куратором датского павильона Венецианской биеннале-2011 и членом кураторской группы известнейшего фестиваля современного искусства “Манифеста”, вторая – куратором квадриеннале в Копенгагене и биеннале в Веркляйтце). Фотофестиваль в Мангейме также имеет форму биеннале, каждые два года приглашая для проведения различных международных кураторов (в прошлые годы в их числе был Кристоф Таннерт, директор Kunsthalle Bethanien в Берлине, знакомый российским фотографам в качестве одного из экспертов международного портфолио-ревю в Москве). Приглашенные кураторы предлагают собственную тему – в прошлые годы темами фотофестиваля становились “Перекрестки реальности” /Reality Crossings, “Современная американская фотография”/Contemporary American Photography, “Искусство быть немцем”/The Art of Being German и др. В этом году тема сформулирована как “Глаз – одинокий охотник: изображения человечества” /”The eye is a lonely hunter: images of humankind”. Представленные проекты, в основном, относятся к современной документалистике (уже привычно нередко пересекающейся с арт-фотографией), и объединены, как подчеркивают организаторы, гуманистической направленностью.
Фестиваль состоит из нескольких основных частей – “Экологические схемы”, “Роль и ритуал”, “Жизненные циклы”, “Практики повседневной жизни”, “Политический аффект и эффект” и ряд персональных выставок известных фотографов (например, сильнейшая ретроспектива работ фотографа из Южной Африки Роджера Баллена).
Экспозиция “Роль и ритуал” – центральная площадка фестиваля, расположенная в кунстхалле в Мангейме, объединяет несколько проектов, посвященных изучению фотографами исчезающих ритуалов локальных культур, и отсылает к идеям постколониального дискурса.
Постколониализм – одно из важнейших течений в современном искусстве, рефлексирующее последствия экономической, политической, и, прежде всего, культурной зависимости “незападного мира” от “западных” образцов и прототипов. По сути, это искусство, создаваемое художниками – выходцами из стран, бывших порабощенными государствами-колонизаторами. Постколониализм занимается исследованием культурных идентичностей в колонизированных обществах, а также проблемами сохранения национальной культуры, взаимовлияния культур колоний и метрополий (колонизирующих стран), исследует противостояние Востока и Запада в контексте глобализации и политических конфликтов (существует мнение, что в России место постколониализма в искусстве занял “посткоммунизм” – критика и рефлексия коммунистического гнета).
Ритуал играет важнейшую роль в локальных традиционных культурах и не перестает быть объектом пристального внимания для документалиста. Например, в своем мультимедийном проекте “Давшие клятву девственности”/”Sworn Virgins” фотограф Йохан Спаннер/Johan Spanner исследует феномен албанских женщин, добровольно отказавшихся от собственной женской сущности. Девочки из семей патриархальной Северной Албании, после смерти отца, в случае отсутствия в семье сыновей, порой вынуждены были сами “превращаться” в мужчин. Давая клятву девственности, они начинали носить мужскую одежду, коротко стричься и выполнять мужские обязанности по хозяйству (а также автоматически получали все мужские права в обществе гендерного неравноправия). В Северной Албании сегодня осталось менее 40 таких женщин – и большинство из них уже пожилого возраста. Фотограф, работая в жанре “Портрет-интервью”, соединяя видео, фотографии и текст, репрезентирует этот удивительный и трагичный обычай, не позволяя ему исчезнуть в забвении.
Глаз, вооруженный линзой, здесь действительно становится “одиноким охотником” – это глаз фотографа-антрополога, охотящегося за визуальным отображением сущности уникального ритуала. Правда, все же бесстрастный антрополог здесь чаще превращается в эмоционального художника, не просто фиксируя, но и переосмысляя, позволяя себе внедряться в реальность и давать собственный комментарий к происходящему (а ведь тем и отличается искусство от науки?). Например, в своей серии Karachi фотограф из Пакистана Бани Абиди/Bani Abidi, сняла разнонациональных людей за их домашними занятиями-ритуалами в одно и то же время, переместив их для съемки в публичное пространство (на пустынную городскую дорогу), тем самым перенося их из индивидуального пространства в коллективное. Даже подача проекта (серия лайтбоксов) отсылает к языку уличной рекламы, выводя частное в сферу публичного и доступного всеобщему обозрению.
Площадка под общим названием “Экологические схемы” практически полностью посвящена такому популярному фотографическому направлению, как “Man altered landscape” (пейзаж, измененный человеком). Романтическая эпоха девственного и героического пейзажа, представлявшего собой объект восхищения, давно окончена. Репрезентация пейзажа, как ландшафта, трансформированного человеком (берущая свои истоки в известной американской выставке 1975 года “New Topographics”) давно стала классическим жанром для современной фотографии. Экологические проблемы, истощение ресурсов, нарушение функционирования экосистем, глобальное потепление и рост городов – вот что “вдохновляет” современных пейзажистов. Один из известнейших классиков этого направления – канадец Эдвард Буртынски/Edward Burtynsky, известный своим мастерством делать фотографии экологических катастроф “ужасающе прекрасными” и от того воздействующими на зрителя совсем по-иному, обращается в рамках фестиваля к проблеме урбанизации и универсализации. Сотни молодых китайских рабочих, обедающих в своей огромной производственной столовой, пугают своей бесконечной одинаковостью – и визуализируют проблему перенаселения городов и обеднения сельских семей, вынужденных отправлять своих детей работать на фабрики и заводы в города.
Серия немецкого фотографа Олафа Отто Бекера/Olaf Otto Becker, в тонкой живописной манере представляющая таяние ледников в Гренландии, еще раз подтверждает известный тезис о том, что прекрасная форма остается зрителю в утешение за ужасное содержание – и действительно, такая фотография действует не меньше (а, может быть, и гораздо больше поражает своим “двойным дном”), чем просто снимок, достоверно и профессионально документирующий бедствие.
Часть фестиваля, посвященная международным социально-политическим проблемам, под названием “Политический аффект и эффект” объединяет ряд проектов, анализирующих властный дискурс. В экспозиционном зале представлены, среди прочего, классически снятые репортажи о волнениях в Кении, известная серия портретов фотографа Троя Вебба/Troy Webb о людях, посаженных в тюрьму за преступления, которых они не совершали, и постановочный проект “Современная жизнь и война”/Today’s life and war, снятый молодой женщиной-фотографом из Ирана Гохар Дашти/Gohar Dashti – грустно-ироничный комментарий к затяжному военному конфликту в ее родной стране и его “внедрению” в саму ткань повседневной жизни.
Уличная выставка-инсталляция Беат Стреули/Beat Streuli выполнена в виде 70-метровой конструкции из рекламных баннеров с фотографиями людей, снятых на улице врасплох. Стрит-фотография здесь снова помещается в свой изначальный контекст – на улицу, апроприируя язык традиционных рекламных биллбордов общества потребления. Кадры сняты фотографом в таких мегаполисах, как Сидней, Токио, Афины, Лондон, Нью-Йорк (а также на той самой площади Alterplatz в Мангейме, где и смонтирована уличная выставка). При этом тематика уличной экспозиции далека от рекламной -автора волнует тема феномена человека в огромном городе, где национальное и этническое теряется в обезличенном потоке толпы, превращая ее в “человеческий траффик”.
Площадки “Жизненные циклы” и “Практика повседневной жизни” посвящены обычной, “негероической” жизни людей – и ее основным знаковым моментам, таким как свадьбы, похороны, старение, взросление и пр.
На создание выставки “Практика повседневной жизни” кураторов вдохновило одноименное исследование французского социолога Мишеля де Серто, в котором он исследует способность человека индивидуализировать культуру, изменять и модифицировать вещи, чтобы сделать их “своими собственными”. Где находится грань между “нормальной” повседневностью и реальностью, привычной западному “универсализированному” взгляду? Выставка обращается к исследованию “рутинного” в различных странах и субкультурах, находящихся в разных частях света.
Постсоветский зритель найдет немало родных мотивов в проекте бразильского фотографа Чао Гуимареса/Cao Guimaraes, посвященном повседневной “реинкарнации” вещей (когда старым сломанным предметам их хозяином дается вторая жизнь с совсем иным функциональным назначением). Конструкция из соединенных металлического стула и детской ванночки в роли мангала или виниловая пластинка, служащая в качестве абажура, могли бы органично войти в коллекцию российского художника-собирателя советских самодельных вещей Владимира Архипова. Очевидно, что остроумно использовать вышедшие из употребления предметы в условиях дефицита умели не только в СССР.
В “Жизненных циклах” видеоинсталляция Кекена Эргуна/Koken Ergun с сюжетом о традиционном праздновании турецкой свадьбы соседствует с монументально представленными на стене любительскими снимками из японского семейного альбома, парой (самых нейтральных) работ из известного проекта Бориса Михайлова “Case History” о жизни социального дна, а также слайд-шоу и выставкой восходящей звезды японской фотографии Ринко Каваучи, известной своими тонкими лирическими сагами без четких конца и начала о старении, рождении, природном и культурном, состоящими из ее фирменных “пустот” и визуальных метафор.
Последняя площадка задумана кураторами в качестве эпилога ко всему фестивалю, оставляющему зрителю утешительную мысль о том, что даже в условиях мировых кризисов и глобальных проблем, повседневная жизнь с ее маленькими радостями-невзгодами продолжается и, кажется, ничто не сможет остановить привычный жизненный ход. Ведь повседневное, как известно, противостоит апокалиптическому.
Очевидно, что “проблемно-ориентированный” фотографический фестиваль (а фестиваль в Мангейме можно назвать таковым) не стремится в первую очередь поразить новыми художественными ходами и умопомрачительными концептуальными приемами авторов, как это происходит на других фестивалях (например, прошлогоднее фотобиеннале в Брайтоне, посвященное “новой документалистике” под кураторством Мартина Парра). Интеллектуальная работа с выстраиванием нарратива и контекста здесь не менее важна, чем репрезентация эффектного визуального материала. Но именно это и позволяет фотографии проявить свои важнейшие (хотя, и не самые популярные сегодня) способности: свидетельствовать, привлекать внимание к проблемным зонам, передавать мессидж и информацию, и (как бы это ни показалось наивным) пытаться сделать зрителя и мир чуть-чуть лучше.
Наталья Резник